elena_mikhaylenko

Кажется, к нему в конечном счете можно свести всю существующую сегодня конспирологию. Тамплиеры, Шамбала, Третий рейх, инопланетяне, Леонардо и пр. Не могу вспомнить других настолько активно внедрившихся в реальную историю мифологических артефактов. Тут Дэну Брауну, конечно, низкий поклон. На неокрепшие мозги "история" Грааля действует разрушительно. Впечатлили два студенческих доклада: один вчерашний, второму год или два.

Вчера первокурсница рассказывала о поисках Грааля как о предприятии, которое вот-вот должно принести реальный результат, с азартом и нетерпением болельщика. На вопрос, отдает ли она себе отчет в том, что Грааль — миф, она ответила, что да, конечно. Я не знаю, как в ее голове сочетаются эти вещи.

Студент-журналист, двадцатилетний лоб, построивший свой доклад о Граале на "Коде да Винчи" (!), признался, что верит в реальность изложенных там некоторых "фактов". Мое замечание о том, что в их реальность не верит сам Дэн Браун, молодого человека не смутило: "а я все равно верю". Любые рациональные доводы тут идут лесом. И таких читателей у Брауна много. Интересно, кстати, рассчитывал ли он, что литературная мистификация целой кучей людей по всему миру будет воспринята как откровение.

Идея живучести мифа в мозгах современного человека стала общим местом. У нас с того времени, как на всю катушку включились излучающие башни, она подтверждается особенно часто, так что уже и не удивляешься пушкам вдоль монгольской границы. Но Грааль все равно особый случай.

Оригинал взят у timur0 в Цитаты в фильмах Тарантино

С его [Гаспара Шоппе, см. статью] точки зрения, Христос был благим магом и целителем в египетской традиции. Все это в более или менее явной форме содержится в сочинениях Бруно. Как ни крути, с точки зрения церкви его воззрения были абсолютно еретическими, и он от них не отрекся.

.. вся драматургия культа Джордано Бруно развиваются по сценарию, прописанному в XIX веке. Бруно — еретик, который восстал против мракобесия, обскурантизма, за свободу, за все лучшее, что ожидало человечество впереди. За что конкретно — сказать довольно сложно, потому что сам Бруно был великим путаником, но интерпретация его наследия в современной культуре, которая наследует идеи классического европейского модерна, именно такова.

А.Юдин

остальное здесь

Анимизм — мировоззренческое представление, в котором признаком одушевленности наделяются практически все объекты, находящиеся в какой–либо связи с человеческой деятельностью.




.. значительная часть надписей на вещах делается от лица самой вещи, т.е. вещи говорят через надпись [..] Самые архаичные надписи на сосудах, представляющие собою вообще наиболее ранние памятники греческой письменности, - это владельческая надпись на килике с Родоса: "Я - килик Корака" и знаменитая: "Я - Нестора благопитейный кубок" (VII в. до н.э.) отсюда



Такие дела.

Давным-давно, во времена штормовок и брезентовых рюкзаков было пределом счастья слушать у вечернего костра "Люди идут по свету" и "Изгиб гитары желтой". Как положено, с замиранием сердца, просветленными лицами и чувством небывалого единения. Сейчас не помню уже, когда мой личный маятник качнулся в обратную сторону и от одного упоминания о трех аккордах у костра начало сводить скулы. В общем это было нечто вроде детской болезни, через которую надо пройти, чтобы выработался иммунитет. Сейчас не перестаю изумляться, натыкаясь иногда на новостные кадры с современной грушинки — ежегодное дежавю финального ритуала единения все с теми же слезами счастья и задушевными интонациями, все с тем же "Изгибом гитары желтой". Крайне неловкий момент. Морщишься, как от фальшивой мелодии, и поскорее выключаешь телевизор. Шестидесятничество полвека как померло, походное детство у этих весьма взрослых людей тоже осталось где-то там, а они все доводят себя до щипания в носу все теми же аккордами.

Угу, знаю, не мое собачье дело, кто там чем себя развлекает. Эскапизм опять же, субкультура, "свои" и пр. У всех повзрослевших свои предметы ностальгии в прошлом. Но, по ощущениям, есть две большие разницы между, скажем, томлением по хипповским шестидесятым и этим навязшим "возьмемся за руки, друзья". Их разделяет в числе прочего слезовыжимательный момент. Одни сообща гальванизируют труп, чтоб растроганно поплакать друг у друга на плече. Другие не пытаются реанимировать то, чего больше нет, и радуются прошлому бескорыстно.

Ну и момент девальвации, конечно. Об этом давно написал Андре Моруа в связи с "Мадам Бовари": После слишком уж сентиментальной эпохи литература неизменно возвращается к некоторой грубости. Почему? Потому что галантность порождает иронию. Когда чувства стихийно рождаются в недрах высоких душ, чувства эти прекрасны и возвышенны. Но они очень быстро становятся смешными, как только люди заурядные начинают их приписывать себе.

Эмма Бовари из тех, кто не понял, что романтическая чувствительность обесценилась, превратилась в китч, и она нелепа в своем желании принимать этот китч всерьез и жить по его правилам. Так же нелепы сегодня эти люди с просветленными лицами. Как, кстати, и некоторые бывшие хиппари, а ныне стариканы-лысохвостики, не желающие замечать, что 68-й прошел. Дух времени все же не зря придумали, игнорировать его чревато, и конформизм тут ни при чем. 

Что связывает Помпеи и денди — нормальный такой вопрос на засыпку. Выкладываю нарезку из одурительной книги Ольги Вайнштейн "Денди: мода, литература, стиль жизни".

Во второй половине XVIII столетия, после раскопок в Помпеях и Геркулануме, Европа переживала настоящий античный бум. Если раньше признанными образцами считались статуи Аполлона Бельведерского и Лаокоона в ватиканских коллекциях, то теперь миру были явлены новые шедевры... Очень существенными для восприятия античности в то время были работы Винкельмана. Он особо подчеркивал ценность контурной линии, усматривая в ее совершенстве отличительную особенность классической пластики... Правильный контур фигуры стал расцениваться как новый критерий совершенства: это не замедлило сказаться и в развитии моды... Благодаря культу античности в моде сложилась уникальная ситуация: представления об идеальном греческом теле диктовали новый силуэт костюму... Античная модель телесности действовала как платоновская идея, форма форм. Идеальное тело воспринималось как зримая абстракция, требовавшая конкретного современного воплощения... Костюм должен был обрисовать "греческое" тело, а не замаскировать или деформировать его. Иными словами, одежда должна была стать визуальным аналогом наготы, но наготы совершенно определенных — аполлоновских — пропорций... Этот новый силуэт проницательно подметил Н.И.Греч: "Платье гладкое, без складок, но не отличается никаким богатством.." Одновременно резко увеличивается верхняя часть фигуры, чтобы передать античные пропорции торса. Подложенные плечи и припуск в верхней части рукава, имитирующий выпуклые мышцы, недвусмысленно намекают на атлетическое телосложение... Воротник делается выше, чтобы оттенить "героическую" шею и гордую посадку головы... Непрерывная плавная линия панталон светлого цвета создавала эффект длинных стройных ног, что, правда, также требовало худощавой фигуры... В итоге подобный ансамбль успешно поддерживал иллюзию "греческих" пропорций, оставаясь видимым и невидимым одновременно, риторически обнажая и героизируя своего владельца.