elena_mikhaylenko | Entries tagged with античное

Некоторые наши современники носят татуировки с афоризмом Ars longa, vita brevis. Этой фразой, которую переводят как «Жизнь коротка — искусство вечно», они, видимо, намекают на свою причастность к культурной элите, творения которой должны пережить своих создателей.

Между тем полностью эта фраза звучит и понимается иначе. Ее оригинал греческий, но бытует она обычно в латинском варианте:

Vita brevis, ars vero longa, occasio autem praeceps, experientia fallax, judicium difficile.

«Жизнь коротка, наука обширна, (удобный) случай шаток, опыт обманчив, суждение затруднительно». Оказывается, это сказал Гиппократ о медицине. По-гречески и по-латыни «науку», «ремесло» и «искусство» можно обозначить одинаково: τέχνη и ars (это неудивительно, потому что и скульптору, и врачу, и механику нужно владеть как практическими умениями, так и теоретическими знаниями).

Итак, исходно в этом изречении шла речь не о радующей нас долговечности произведений искусства, а о печальном факте: медицинская наука столь объемна, что одной жизни не хватает на ее полноценное изучение. И это еще не все трудности, о которых сожалеет Гиппократ!

Однако, хотя в полном виде эту фразу легко найти в интернете, многие продолжают говорить о долговечности искусства, опираясь на буквальное значение слова ars и забывая об авторе и контексте афоризма.

Еще

.. в тех кругах Союза Благоденствия, с которыми соприкасался Пушкин (кружок Н.Тургенева), увлечение античной поэзией вызывало ироническое отношение. Пушкину были известны слова Н.Тургенева во вступительной речи при приеме в «Арзамас», иронически противопоставлявшие бесполезный, по его мнению, перевод «Илиады» Гнедичем полезным сочинениям по политической экономии: "Я, занимая мысли мои <…> финансами, вздумал, что приличнее было бы помощнику библиотекаря и переводчику Гомера, вместо Илиады, перевести в стихах, и даже экзаметрами, например: Süssmilch Göttliche Ordnung или Justi Abhandlung von den Steuern und Abgaben"; т. е. Зюссмильх, Божественный порядок, Юсти, Трактат о налогах и доходах — произведения экономистов, изучавшиеся Тургеневым в Геттингене (Арзамас и арзамасские протоколы. Л., 1933, с. 193).

Ю.Лотман. Комментарий к роману А.С.Пушкина "Евгений Онегин"

А вот еще недавно заезжал к нам Орлин Стефанов. Когда-то профессор Софийского университета, а ныне болгарский пенсионер, подрабатывающий в провинциальных российских вузах. Из шести его лекций я посидела только на двух первых. Этого хватило выше крыши. Идефикс профессора в том, что главное (в искусстве, в философии и пр.) от нас веками скрывают недобросовестные истолкователи, а наивные мы — человечество — верим. Он называет это интерпретативной дислексией (ну не конспирологией же называть в самом деле, хе-хе). Главное — всегда между строк и никогда на поверхности. Как это делается, профессор показал на примере "Царя-Эдипа", посрамив закулису. Правда, он так и не сказал, какую именно, а только прищуривался, чтоб все поняли, что он насквозь видит ее козни.

( Read more... )

Я тут снова с Гомером. Ближе к финалу "Одиссеи" натыкаюсь на диковатое:

Одиссей с Телемахом тогда принялися

Модные с гребнями шлемы, с горбами щиты, с остриями

Длинными копья наверх выносить [пер. В.Жуковского, XIX, 31-33]

Протираю глаза, моргаю, а оно никуда не делось. Ну не может этого быть, явный анахронизм. Лезу в перевод Вересаева:

Вмиг поднялись Одиссей с блистательным сыном. Из зала

Быстро горбатые стали щиты выносить они, шлемы,

Острые копья.

Вересаев обошелся с амуницией куда аскетичнее: информации ноль. Пребываю в крайнем недоумении, подозреваю в безответственной шалости Жуковского. В оригинал лезть даже не пытаюсь: как выяснилось, с древнегреческим этот номер не проходит, в отличие от польского или испанского с французским. Там, не зная языка, вычислить нужное слово проще простого. Пожимаю плечами и читаю дальше. И в какой-то момент в голове загорается лампочка: шлемы не могут быть модными. Они могут быть только медными. Проверяю по академическому изданию: конечно, медные. Уф. Опечатка. То единственное, что не пришло в голову. Зато вдруг подумалось: сколько читателей этого не до конца вычищенного сканированного текста останутся в убеждении, что в эпоху Гомера шлемы делились на модные и немодные.

В мире Гомера дураков нет как класса. Оно и понятно: героический эпос. Дураки то ли в кадр не попадают, то ли просто не родятся в век героев. Тем неожиданнее было встретить одного на все две поэмы — Ельпенора в "Одиссее". Прекрасная возможность увидеть, как будет звучать слово "дурак" в переложении на высокий эпический лад. Солидно, осанисто и ... невероятно смешно. Именно потому и смешно, что дураки с гекзаметром всерьез ужиться не могут. Вот оно:

нещедро умом от богов одаренный (пер.В.Жуковского, песнь X).

Внимание, вопрос: было ли Жуковскому так же смешно, как мне? Ловлю себя на том, что не знаю, насколько наш юный литературный восемнадцатый век понимал толк в смешном. Соответственно, не могу понять: соединение высокого и низкого стилистических регистров — распознавалось ли оно как источник комического эффекта? Заинтригована настолько, что при первом же удобном случае попытаю наших спецов.

Для полноты картины: у Вересаева скучное "умом средь других выдававшийся мало".