Бразильское жизнеутверждающее

Выпутываясь из бразильских объятий, некоторые мои русские приятели еще долго приговаривали: “Ну, лицемерные! Ну, вероломные! Они же совсем меня не знают!”. Или даже: “Чего-то они ко мне подлизываются! Наверно, им что-то от меня надо!” А я довольно скоро пришла к выводу, что дело совсем не в фальши и лицемерии. Скорее, здесь работает презумпция симпатичности — человек симпатичен, пока не доказал обратное. И поэтому его приветствуют объятием, не задумываясь и с искренней улыбкой.

Все, что я здесь рассказываю, — о Сан-Паулу. В других бразильских штатах жителей Сан-Паулу считают грубыми, угрюмыми, нелюдимыми, затерянными в ритмах самого большого в Бразилии города. Ведь здесь даже целуют при приветствии всего один раз! А в других местах полагается — три.

Анна Смирнова-Энрикес

Остальное здесь

Спасибо за наводку "Иностранке"

Про Жерара

Теперь про Жерара. Это отдельная тема. Недавно он признался, что выпивает каждый день по 14 бутылок вина. Думаю, врет. Никак не меньше шестнадцати. В адеквате его, по-моему, никто не видел. Меня поразили две вещи. Во-первых, его способность внезапно садиться там, где он стоит – ноги не держали, что ли, старика. Чтобы до конца съемки товарищ не покалечился, за ним постоянно ходили два мальчика и подсовывали под его царственную задницу стульчики, эпплы (такие коробки деревянные), или тупо ловили его, если рядом не наблюдалось ничего, на что можно было сесть. Вторая способность великого актера заключалось в том, что он хватал за задницы всех проходящих мимо девиц, и тут же предлагал им срочно идти в его гримваген, чтобы там немедленно жениться. В своей неотразимости Жерар, естественно, не сомневался. «Ну, нижний возрастной предел, допустим, понятен: уголовный кодекс», — размышляла я, глядя на его заигрывания. Верхний определить не могла, до тех пор, пока не узрела дивную картину. На стульчиках вдоль стены сидели музейные старушки, уже явно махнувшие рукой на подлинные исторические ценности и вяло прикидывающие, во что музею обойдется реставрация. Типичные такие смотрительницы в голубоватых волосах, очках, кримпленовых блузах, брошах (ну все в музеях были, что я вам рассказываю). Самой младшей было лет 75. И вдруг глаза их раскрылись от ужаса: по коридору прямо на них плыл Депардье. Старушки вскочили и бросились врассыпную. И самая пожилая, на вид – за сто – на бегу заорала не своим голосом: «ЖЕРАР!!! НОУ СЕКС!!! НОУ». Тогда я поняла, что верхний возрастной предел у товарища отсутствовал вовсе.

Мария Адамчук