elena_mikhaylenko

Всю жизнь я был заложником своих скромных знаний. Скромными они казались только посторонним людям. А со мной мои знания поступали предельно развязно, чёрство и даже грубо. Нескромно со мной поступали мои знания.

По сути, я был у них в заложниках. Знал то - значит делал то, что то велело. Узнавал это - выполнял это по этому велению за это.

Это было рабство. Мои знания меня не кормили. Не давали мне в пользование средства производства. Я ишачил на них, покупая книги, чтобы покупать книги. Без просвета, без надежды на достижение цели.

Болезненная зависимость от знаний сужала круг моего общения, я отдалился от семьи, из дома стали пропадать вещи. Были периоды, когда я каждое утро начинал с получения знаний и не мог остановиться месяцами.

Совсем завязать с получением знаний уже не получалось. Чтобы хоть как– то упорядочить свое чтение я твердо решил: больше ни в коем случае не читать в одиночку. Чтение в одиночку - путь в штопор. Со стороны эта решимость может показаться смешной, но другого выхода я для себя тогда не видел и как мог держался этого правила. Если уж совсем поджимало и прихватывало — покупал книгу и шел в гости. Где прочитывал книгу в компании так называемых друзей. Иногда приходилось бегать за второй, а то и за третьей книгой. Библиотекари из круглосуточных читален узнавали меня в лицо, давали почитать по дружбе, когда меня совсем поджимало.

Иногда я смешивал полученные знания и терял над собой контроль. Жизнь стала чередой конфликтов, скандалов, стыда и головной боли.

Так прошел год. Читать я стал намного меньше, но тяга к получению знаний не исчезала. Зато стремительно сузился круг людей, с которыми можно было прочесть по главке диссертации. Практически все мои друзья вышли на тот же рубеж, что и я. Каждый спасался от своего книгочейства как мог, и никому из нас даже в голову не приходило предложить другому скоротать вечерок за книгой. Все мы уже поняли, что больны и старались не искушать друг друга. Мне предлагали кодироваться от тяги к знаниям. Я не сторонник подобных методов, но в данном случае просто не знаю, как к этому относиться.

Время шло, я старался читать как можно реже и меньше, но иногда, совершенно неожиданно для себя, все– таки срывался в пике. Часто читал без составления конспектов, наспех, стыдясь соседей, во дворах и деревенских сараях.

Не знаю, сколько бы еще тянулась эта моя позиционная война со своим бесом, если бы однажды господь не сотворил чудо. И в доме не сгорела бы половина библиотеки.

Теперь я решил стокгольмский синдром отбросить. Я теперь буду мучить свои знания. Терзать их и морить. Измываться ещё буду над ними. Выгонять голыми на мороз.

Широко распахнутые удивлённые глаза босоногого деревенского святого, сказителя, привалившегося к завалинке - вот девиз моего будущего.

Джон Шемякин