Любовь к трем цукербринам

Думаю, я не оригинальна, считая пелевинской нетленкой практически все написанное в 90-е. Ранние повести и рассказы, Чапаев, Поколение П. После Священной книги оборотня, из которой не запомнилось вообще ничего, новых вещей читать не хотелось. Зато старые перечитывались с вожделением. И вот внезапно цукербрины по рекомендации студента и с мыслью а вдруг? Не, никакого вдруг не получилось. Говорить так много слов про шпионящие смартфоны (вас же предупреждали) и виртуальное будущее цивилизации, где все, включая человека, стало контентом. Не то чтобы тривиально, но почему-то предсказуемо. Само собой, не без вкусного — одурительных пелевинских образов (плантация мухоморов плодоносит, как в лучшие времена), но с остальным натужно. А проповедующий маэстро — тут слова пропадают и хочется протереть глаза: он чего, серьезно вот это все?! Вот эта бахо-коэльо-кастанедовщина — это у нас теперь Пелевин такой? В общем, пожалуй, хватит.