Улицкая

.. [В 1914] — энтузиазм народа, шумное одобрение войны в кругу европейских интеллектуалов начала века, редкие голоса протеста… И главное – неслыханный подъем националистических настроений в обществе. При сопоставлении этих двух исторических точек бросается в глаза их опасное сходство: тот же подъем национализма в разных странах, эксплуатация понятия "патриотизма", вскармливание настроений национальной исключительности и превосходства…

Моя страна сегодня объявила войну культуре, объявила войну ценностям гуманизма, идее свободы личности, идее прав человека, которую вырабатывала цивилизация на протяжении всей своей истории. Моя страна больна агрессивным невежеством, национализмом и имперской манией. Мне стыдно за наш парламент, невежественный и агрессивный, за правительство, агрессивное и некомпетентное, за руководителей страны, игрушечных суперменов, поклонников силы и хитрости, мне стыдно за всех нас, за народ, потерявший нравственные ориентиры.

Культура потерпела в России жестокое поражение, и мы, люди культуры, не можем изменить самоубийственной политики нашего государства. В интеллектуальном сообществе нашей страны произошел раскол: снова, как в начале века, против войны выступает меньшинство. Моя страна каждый день приближает мир к новой войне...

Л.Улицкая. Из эссе "Европа, прощай!"

эссе здесь

Московские народные сказки

Оригинал взят у anna_bpguide в Московские народные сказки

Оригинал взят у ketiiiiiiii в Московские народные сказки

Источник

....Юрий Левитан так уставал все время читать новости интеллигентным торжественным голосом, что, когда утром просыпался, всегда первым делом громко ругался матом. Минут пятнадцать матом кричал, потом уж вставал кофе пить. Иначе жизнь у него не шла...

А Ельцину вовсе не делали шунтирование. Ему пересадили сердце одного авторитета, которого на Петровке грохнули. Молодого мужика. Глобуса, кажется. Нет, не Глобуса. Глобуса у «ЛИС’Са». грохнули. А то — другого, армянина какого-то...


А у ЦК КПСС был свой собственный публичный дом. Он находился в Кунцево и с виду был как обычная пятиэтажка. Но люди заметили: днем никто туда не входит и оттуда не выходит. А вечером подъезжает автобус, люди вылезают в шляпах, заходят в подъезд. Свет зажигается, но не надолго. Потому что на самом деле там все под землей. А возят туда разную высокую номенклатуру и даже членов Политбюро. Специально, для конспирации, высаживают их из персональных машин и сажают в эти автобусы. А чтобы туда, в этот публичный дом, попасть, надо было на телефоне набрать (представляете себе старый телефонный аппарат, с диском, где рядом с цифрами буквы?) — надo набрать слово ЕЖЕВИКА. Семь букв...


А у одного приятеля брат милиционером в Домодедово работал. И вот когда битлы прилетели второй раз в Советский Союз с гастролями, они уже начали было из самолета выходить, но тут приказ пришел по рации, и трап отогнали. И битлы тогда к крылу самолета цепями привязались, наручниками приковались. И гитары достали (у них такие гитары были, батарейные, сзади у них такой блок батареек типа «Марс»), и вот они, значит, на электрогитарах и играли! Целый концерт дали. Но там никого не было, только ментам разрешили стоять, а всех остальных просто разогнали. Хотя народ был, знали, что битлы прилетят. Все приехали встречать, а гастроли не состоялись. А битлы тогда специально ведь подготовили «Back to the USSR» — «Назад в СССР» то есть. Это вторые их гастроли должны были быть. А первый раз их самолет вообще над Минском развернули. Два истребителя. До самой границы проводили. ..

А вот еще рассказывали, шел поезд «Mocквa-Пекин». Остановился где-то. Одна aмериканкa вышла на полустанке каком-то и платок уронила. Подняла его, посморкалась и опять в поезд вошла. А наши ее — хвать! Руки-ноги свинтили. В чем дело-то: она камень подняла. А по камню можно определить, где какой военный завод находится, в скольких километрах от этого места. Вот так...

До Гагарина в космос другой человек летал. А сам Гагарин не погиб вовсе, его просто спрятали. Спрятали в один сумасшедший дом. (Здесь обычно добавляют: Baськa как раз с ним в соседней палате лежал.) Он слишком много знал, и боялись, что проболтается...

А Фанни Каплан, кстати, не расстреляли. Ленин так приказал. И она очень долго еще жила. Много лет была в Бутырской тюрьме библиотекаршей. Сосед одного моегo однокурсника как раз в то время сидел в Бутырской тюрьме и с ней разговаривал...

А на Курском вокзале поймали негра, который заражал автомат с газировкой сифилисом. Пил из всех автоматов и не мыл стаканы. У него был целый мешок трехкопеечных монет. Пьет и ставит стакан, переходит к другому автомату и опять пьет. Когда его взяли, в мешке 720 монет осталось. А по пломбе банковской определили, что всего их было десять тысяч. Прикиньте?!...

А на Ногина, как то стоят люди, ждут, нет поезда, и все. Ну никак нет! Уже пять минут прошло, десять. Думают, что-то случилось. Стоят. И вдруг слышат: музыка из туннеля. Гармошка. И выходит пьяный вдрызг гармонист — из туннеля! — а за ним медленно-медленно поезд едет. Такой отличный мужик...

Читать дальше

Мультикультурное

Я давно привыкла к хиджабам, их в наших краях много. Это когда на виду только лицо и руки, а остальное покрыто чем-то шелковым и струящимся в пастельных тонах. При хорошей фигуре и походке, да еще на каблуках это очень красиво. Зря мусульмане позволяют своим женщинам так одеваться, хе-хе. А еще отмечаю каждый год, что студентки в хиджабах (от одной до трех в потоке всегда есть) серьезны, добросовестны, вдумчивы, и в целом их уровень заметно выше среднего — неважно, идет ли речь о западной литературе ХХ века или культурологии. Девушки свободны и открыты для обсуждения любых вопросов (в пределах курса). Если какие-то шоры на них и есть, то я их еще ни разу не заметила, как и культурных барьеров между нами. Это просто наблюдение.

А на днях впервые увидела на улице барышню в никабе — таком, как на фото. Черная фигура, и только глаза из бойниц. И это производит совсем другое впечатление. Я не знаю причин, по которым одни мусульманки носят легкие цветные одеяния, а другие это черное нечто. Но во мне внезапно вырос культурный барьер, и не один. Это сильнее меня, и представить себя среди такого вот большинства пока не получается. Будем работать над собой. Впрочем, надеюсь, до эмиратов на Урале дело не дойдет.